История Вильяма Ченга. Часть 2. Ип Ман

Журнал Блэк Белт (Black Belt magazine), январь, 1983 г. 

Умирая десять лет назад, Ип Ман не мог даже представить, что его имя будут помнить самые знаменитые в мире грандмастера в истории боевых искусств: доктор Джигоро Кано, Гичин Фунакоши, Мориеги Уешиба. Имя Ип Мана – бессмертно. По праву являясь патриархом стиля кунг фу винг чунь, он смог распространить свое малоизвестное, но динамичное боевое искусство по всей британской Краун Колони в Гонконге, а затем – по всему миру.

Его преподавание стало вехой современной эры развития боевых искусств. Очевидная эффективность его боевой техники, наряду с тем, что он был инструктором Брюса Ли, заставила миллионы людей относиться к его искусству с благоговейным любопытством. Винг чунь для них – это волшебство. По всему миру, особенно там, где инструкторов найти тяжело, адепты единоборств пытаются хоть как-то сымитировать тонкости техники контроля и захвата его стиля.

На сегодняшний день, винг чунь – наиболее влиятельное боевое искусство, которое возникло в Китае 20-го века.

К сожалению, у этого единоборства не было всемирной славы за жизни Ипа, поэтому он не предвидел необходимости объявить своего преемника и нового лидера клана винг чунь. Он все еще придерживался традиции и передавал большую часть своих знаний через тайные клятвы. Теперь, десятилетие спустя его ухода из жизни, много искателей славы придумывают замысловатые истории, представляют в ложном свете фотографии Ипа и в буквальном смысле дерутся за право быть признанным его личным учеником и наследником. Десятки практикующих второго и даже третьего поколения озвучивали ошибочные заявления… что само по себе странно, так как, согласно достоверным фактам, Ип Ман не начал преподавать, пока ему не исполнилось 50, обучать ему не нравилось, и он вообще редко этим занимался.

Ип Ман родился в 1898 году в городе Фатшане, округ Намхои, провинция Квантунг в южном Китае. Он был сыном богатого купца по имени Ип Ои До и его жены, мадам Нгу. Согласно традиции, которая существует до сих пор, компании и корпорации в Китае часто основывались вокруг семейных обществ – отцов, сыновей, зятьев, кузенов, дядей, пра-дядей и дедов. Семья Ип не была исключением. Совместно они владели большой фермой и экспортным бизнесом, который играл важную роль для популяризации тканей, которые добывали из коконов фатшаньского шелкопряда, по всей стране.

Семья Ип жила в поместье из около 20-ти старинных китайских зданий, которые расположились по обеим сторонам Авеню Счастья и Познания. По одну сторону авеню, в центре поместья, находился родовой храм Ип. Внутри храма семья Ип разрешила мастеру винг чунь Чан Ва Шуну жить и преподавать небольшой группе учеников, так как местная репутация Чана как бойца отпугивала воров и разбойников, которые могли бы позариться на семейный бизнес.

С малых лет Ип Ман обучался в традициях китайской классики. Его заставляли учить наизусть старинные стихи и конфуцианскую философию, учиться рисовать, а также писать свои собственные стихи. Но каждый раз, когда ему удавалось убежать от зорких глаз своих учителей, он приходил к родовому храму и смотрел, как Чан Ва Шун тренировал своих студентов винг чунь. Скоро визиты мальчика стали регулярными, и однажды, когда Ипу было около девяти лет, он подошел к Чану и попросился в ученики.

Чан не воспринял просьбу мальчика серьезно. «Чан Ва Шуну было около 60-ти лет в то время», – рассказывает Вильям Ченг, один из самых старших и наиболее преданных учеников Ип Мана, – и большинству его студентов было за 30». Кроме того, многие богатые семьи в те времена не желали, чтобы их сыновья интересовались кунг фу вместо академического образования, особенно после поражения восстания «боксеров» в 1900 году.

Чтобы не обидеть чувства мальчика, Чан дипломатично ответил Ипу, что возьмет его в ученики, как только он заплатит за обучение три таэля серебра. Чан сомневался, что девятилетний парень, даже из богатой семьи, сможет найти столько денег достаточно быстро. «Но когда мой мастер Ип Ман вернулся на следующий день, – рассказывает Ченг историю, как ему поведал грандмастер, – «он подошел к Чан Ва Шуну с тремястами серебряными монетами. Это было очень много денег! За такую сумму в те дни можно было купить добротный дом.

«Но Чан не мог просто так принять деньги. Он решил, что малыш их украл, чтобы принести ему. Поэтому он отвел Ип Мана к его родителям, чтобы выяснить, откуда взялось серебро.

«Так они узнали, что эти триста серебряных монет – сбережения всей его жизни. И как только родители увидели, что их мальчик так сильно хочет обучаться винг чунь, что готов отдать все свои деньги, они дали свое согласие. И Чан Ва Шун принял его».

Ип Ман стал последним из 16-ти студентов Чана. Он также стал самым юным личным учеником по прямой линии адептов винг чунь за почти 200 лет с легендарного начала единоборства в первом Шаолиньском Храме в провинции Хонань. В то время китайской истории, Шаолиньский Храм был очагом революционной деятельности.

«Понимаете, 400 лет назад, когда маньчжуры захватили Китай, – рассказывает Ченг, – около 90 процентов китайцев считали себя представителями нации Хан. Маньчжуры, с другой стороны, пришли с северных границ. И для того, чтобы предотвратить свержение правительства, маньчжуры установили много ограничений для Хан.

«Они заставили мужчин Хан обрить головы и носить косички, чтобы их было легко узнать. Они заставили женщин Хан связывать себе ноги, чтобы они были полностью зависимы от мужчин. И поскольку женщины не могли отходить далеко, мужчины тоже не могли уйти. Высокие посты в правительстве могли занимать только маньчжуры или Хан, которые стали маньчжурами после особой церемонии. Они даже ограничили количество ножей, которое разрешалось хранить в доме Хан».

Вовне ограничений, установленных правительством, маньчжуры поощряли народ продолжать работать как раньше, принимая участие во всех формах культурной деятельности, включая монашескую. Буддистские и таоистские монахи могли путешествовать и проводить религиозные обряды и были практически необремененными новым режимом правительства. Поэтому храм Шаолинь, со своей давней традицией боевых искусств, стал очевидным убежищем для диссидентов, революционеров и тайных обществ, которые посвятили себя свержению правительства.

Между тем, многие представители офицерского корпуса Хан, которые пережили крах династии Минь, повторно дали присягу на верность и стали на сторону нового маньчжурского руководства. Эти профессиональные солдаты были очень искусны в боевых практиках и хорошо ознакомлены с боевыми стилями Шаолиньского Храма. Каждый раз, когда их отправляли в направлении к Шаолиню, чтобы укрепить правление маньчжуров, они быстро прекращали робингудские операции мятежных монахов.

«В то время понадобилось бы как минимум 18 лет, чтобы подготовить полноценного шаолиньского бойца», – рассказывает Вильям Ченг. – Нужно было десять лет заниматься физической подготовкой, а затем восемь лет – работать над внутренним состоянием. Все это время они также должны были работать с мечами и пиками, и многими другими видами оружия.

Поэтому, чтобы достичь уровня маньчжурских солдат, революционерам Шаолиня пришлось бы тренироваться 18 лет… и даже тогда они бы делали почти то же самое (если говорить о технике ведения боя). Они были вынуждены искать выход их ситуации. И около 280 лет назад, самые старые и мудрые старейшины Шаолиньского Храма собрались вместе и решили создать стиль, который превзойдет все другие стили, и который можно будет выучить намного быстрее.

Помня о своей цели, они регулярно встречались и проводили длительные дискуссии. Каждый старейшина был мастером своего стиля. И каждый мастер открывал все свои секреты. В итоге они разработали теорию, на основе которой создали систему боевых принципов.

Боевая теория старейшин была очень простой и в то же время всеобъемлющей. Поскольку их целью было создать систему самозащиты, которая технически превосходила бы остальные, их первым шагом было проанализировать два существующих вида боевых искусств. Они отметили, что жесткие, или «внешние» стили – Шаолинь, традиционный чуань-фа, современное карате – фокусировались на позиционировании тела задолго до того, как удар рукой или ногой достигал своей цели. Таким образом, техники этих стилей позволяли аккумулировать максимальный импульс и бить с максимальной силой. Конечно, слабая сторона такого подхода в том, что становление в стойку заранее делало «жесткого» бойца уязвимым к разнообразным броскам и постоянным дисбалансирующим техникам.

С другой стороны, «мягкие», или «внутренние» стили – тай чи чуань, па куа, хсинь-и – способствовали более гибкому распределению веса тела, и фиксировали стойку только в момент контакта. Но была проблема и с таким подходом – удары бойца «мягкого» стиля были менее проникающими и более слабыми.

Поэтому старейшины решили, что если бы они могли создать технику, которая бы основывалась на непредсказуемости «мягкого» стиля и неистовой силе удара жесткого стиля, тогда никакой враг не смог бы планировать эффективную контратаку. Все стили были бы бессильны. Монахи согласились, что новое боевое искусство должно содержать только те технические элементы, которое можно было бы применять с полной силой, останавливать неожиданно и сразу же применять опять под другим углом, уже с другими дополняющими элементами.

Свой новый подход они назвали теорией прерывания.

Далее, поскольку техники ближнего боя легче прервать и можно быстрее выучить, они решили, что для нового единоборства будет предпочтительнее близкая дистанция. Любые попытки врага применить эффектные, размашистые движения, например, высокие удары ногами или боковые удары руками, будут нейтрализованы системой прямых ударов руками и быстрой, динамичной и адаптирующейся работой ног. Адепт нового стиля сможет удерживать нужную дистанцию, пребывая в безопасности и применяя минимум усилий.

И, наконец, как только нужная дистанция будет достигнута, практикующему новый стиль нужно будет научиться использовать физический контакт с оппонентом, чтобы спонтанно ощущать его последующие движения. Затем обе руки можно будет применять для прерывающихся ударов, вместе с захватами, или одновременными парирующими и обезоруживающими ударами ладонями и пальцами, которых предпочитали крепко сжатому кулаку. 

Этот процесс прерывания будет продолжаться все с большей яростью, пока враг не будет окончательно разбит.

Монахи Шаолиня разработали свое молниеносное единоборство таким образом, чтобы оно состояло только из тех техник, которые можно выполнять на полную силу, прерывать мгновенно и сразу же применять под другим углом. Ип демонстрирует эту теорию прерывания ниже. Он становится напротив оппонента (1), и как только нога оппонента двигается, Ип захватывает его правую руку и завершает ударом (2). Оппонент блокирует удар (3), но Ип меняет направление блока через ранее захваченную руку и бьет свободной рукой (4).

Старейшины Шаолиня настолько воодушевились прогрессом своих теоретических обсуждений, что назвали зал для тренировок единоборствами, в котором встречались, Залом Винг Чунь, или Залом «Вечной Весны». Слова «винг чунь» выражали их надежды на ренессанс в обучении боевым искусствам, а также на создание более эффективного оружия против маньчжуров. «Но прежде, чем они успели полностью сформировать свою систему, – продолжает Вильям Ченг, – кто-то дал наводку правительству, и на Храм Шаолиня напали. Все разбежались.

«Основательница нашего стиля, монашка Нгу Муи, была одна из старейшин храма. Она спаслась от нападения и спряталась в женском монастыре на горе Тай Льонг между провинциями  Шечуань и Юнань. Там она проводила время, развивая движения новой системы. Закончив, она решила называть ее «винг чунь», в честь Зала Винг Чунь, в котором старейшины собирались ранее».

(Хотя Ип Ман был уверен, что винг чунь начался в Храме Шаолинь, многие из его последователей перестали пересказывать эту историю. И все же, британский эксперт по винг чунь Адам Лэмб утверждает, что на протяжении нескольких лет, которые он провел в Гонконге, он разыскал старого мастера кунг фу по имени Вонг Ван Чин. Вонг в юности некоторое время жил в Храме Шаолинь, задолго до Второй Мировой Войны. И Лэмб убежден, что движения трех форм винг чунь – сиу лим тао, чам киу и бил джи – все берут свои истоки из более утонченных шаолиньских форм, которые Вонг выучил в храме – факт, который, очевидно, подтверждает изначальное объяснение Ип Мана).

По словам Ченга, «Однажды, когда Нгу Муи путешествовала по деревне у подножия горы, она встретила дочь торговца соевым творогом, Йим Йи Гунга. У девушки и ее отца были серьезные проблемы, так как местный хулиган хотел на ней жениться. Он был главарем банды и угрожал уничтожить бизнес Йим Йи Гунга, чтобы в конце концов, Йи Гунг и девушка согласились.

«Нгу Муи сказала им притвориться, что они согласны, но только в том случае, если он сможет победить девушку в соревновании по кунг фу. И поскольку в те дни для подготовки свадьбы нужно было несколько месяцев, задира согласился. Тем временем, девушка начала обучаться винг чунь у Нгу Муи».

«Шесть месяцев спустя, девушка стояла на платформе двух метров в диаметре, ожидая вызов от хулигана. Когда он взобрался на платформу, он атаковал широким круговым ударом кулаком. Девушка быстро применила блок тан сао и удар ладонью, сбросив его на землю. Так все и закончилось. Она выиграла!

«После поединка Йим Йи Гунг попросил Нгу Муи позаботиться о его дочери. И девушка пошла в монастырь с Нгу Муи. После этого Нгу Муи назвала девушку «Винг Чунь», поскольку теперь она стала будущим единоборства. Йим Винг Чунь оставалась с Нгу Муи до ее смерти».

Годы спустя, Йим Винг Чунь обучила новому искусству своего мужа, торговца солью по имени Льонг Бок Чау. В свою очередь, он передал искусство травоведу Льонг Лан Кваи, который обучил единоборству звезду китайской оперы Вонг Ва Бо. Вонг Ва Бо затем обменялся техниками кунг фу с  другим членом своей оперной труппы по имени Льонг Йи Тай. Вместе, Вонг и Льонг добавили в систему техники длинного шеста. И затем, Льонг Йи Тай обучил искусству доктора Льонг Джана, который передал его Чан Ва Шуну.

Ип Ман обучался у Чан Ва Шуна четыре года, до самой смерти мастера. Ип затем провел еще два с половиной года, тренируясь у его старшего студента Нгу Чунг Со, и двумя студентами Нгу, Юень Каи Шаном и Ю Чои. Иногда они одевались в куртки, набитые перьями и конским волосом, и спарринговали техниками полного контакта, направленными на тело. Видимо, юный Ип увлекся реализмом именно во время этих ранних спарринговых сессий.

Когда Ипу было 16, родители отправили его в Гонконг, учиться в колледже Св. Стивена. Там он быстро нашел общий язык с одногруппниками, которым нравилось бросать и принимать вызовы на бои кунг фу. Ип был рад возможности проверить свои навыки винг чунь в реальном бою. 

Ип иллюстрирует эффективность винг чунь. Занимая линию центра, он при желании может блокировать и контратаковать одновременно.

Очень быстро он обрел репутацию непревзойденного бойца. Он выходил против практикующих «мягкие» и «жесткие» стили, против инструкторов и студентов, и даже против нескольких иностранцев. И, невзирая на свой рост в метр шестьдесят и вес в шестьдесят килограммов, он не проиграл ни разу.

Оказалось, Ипу нравилось драться. Он принимал вызов из-за малейшей провокации. Однажды, школьный товарищ по имени Лай подбил Ипа сходить к старому мастеру кунг фу, который работал на фабрике шелка отца Лай. Мужчине было за пятьдесят и он был довольно эксцентричным человеком, но, настаивал Лай, его кунг фу было очень хорошим.

В тот вечер Ип Ман нашел мужчину в своей лодке, на якоре рядом с волноотводами в заливе Гонконга, где он жил.

 «Эй, старик!» – закричал Ип.

 Старик не ответил.

 Ип Ман подобрал камень и швырнул в сторону, где сидел мужчина. «Эй, старик!» – закричал он еще раз.

«Чего тебе, юноша?»

«Я слышал, что ты большой мастер кунг фу, и я пришел убедиться. Я хочу спаринговаться с тобой».

В ответ – тишина.

«Старик, – снова молвил Ип Ман, – я хочу с тобой спаринговаться».

Мужчина стоял молча. Он взглянул Ипу в глаза, затем осмотрел его с ног до головы. «Не знаю, юнец, – наконец, сказал он, потирая подбородок, – Ты выглядишь слишком слабым. Скорее всего, я попусту потрачу время. Сначала мне нужно увидеть, как ты делаешь форму».

Его просьба разозлила Ип Мана. «Хорошо, старик, – ответил он, становясь в стойку носками вовнутрь. – Смотри!» Ип сделал целую сиу лим тао, первую форму винг чунь, медленными, изотоническими движениями, которые  неожиданно прерывались боевыми выпадами.

Старик улыбнулся. «Хорошо, молодой человек. Заходи в лодку. Поспарингуемся».

Как только они стали друг напротив друга, Ип Ман ринулся на старика с градом ударов. Старик встретил атаку Ипа, отошел в сторону, и… ПЛЮХХХ!

Старик посмотрел вниз на Ипа, который барахтался в заливе Гонконга. «Что случилось, юноша? – сказал он. – Я думал, ты хотел драться!»

Ип выбрался из залива, вскарабкался на док и обратно в лодку. «Не волнуйся, старик, – сказал он. – Я покажу тебе спарринг!» Он снова метнулся на старика, как самолет на взлете. Они обменялись несколькими движениями на бешеной скорости, и… ПЛЮХХХ!

«Эй, юноша! Ты хочешь спарринговаться или ты действительно пришел поплавать?»

Ип Ман не мог понять, что сделал не так. Он отлично справился со всеми остальными «мастерами», но не мог даже догадаться, в чем секрет этого человека.

Ип начал приходить к старику, как только была возможность. Он приносил ему вино и жареную утку. Иногда стирал ему одежду, потом уходил. Но ни один из них не промолвил ни слова.

Где-то черед месяц, старик подошел к Ипу. «Слушай, юноша, – сказал он, – я знаю, что ты практикуешь винг чунь. И я знаю, ты неплох. Я также знаю, что ты так добр ко мне, потому что хочешь выучить у меня больше… Ну хорошо, я буду учить тебя, это лучше, чем не передать знание никому. Понимаешь, я тоже практикую винг чунь. Меня зовут Льонг Бик. Я сын учителя твоего учителя».

Льонг Бик затем объяснил, как его отец, доктор Льонг Джан, скрыл основне елементы системы винг чунь от Чан Ва Шуна. Чан был более двух метров ростом, а оба сына доктора Льонга, Льонг Чун и Льонг Бик, были на полметра ниже его. Чтобы дать преимущество по технике своим сыновьям, доктор Льонг не обучил Чан Ва Шуна работе ног по принципу прерывания движений. Далее, он не распространял многие технические элементы даже из трех форм.

После смерти доктора Льонга, его сыновья и Чан Ва Шун спорили, кто станет следующим грандмастером. Чан вызвал на бой сыновей, и так как он был настолько больше размером, ему все-таки удалось их победить. Потом Чан выгнал их с территории Фатшаня.

Ип Ман учился с Льонг Биком два с половиной года. Все это время он продолжал принимать вызовы на бои. Во время одного поединка он серьезно покалечил оппонента. Полиция угрожала расправой, поэтому Ип сбежал в Японию на год, пока обстановка не утихла.

Когда Ип Ман наконец-то вернулся домой в Фатшань, чтобы пожениться и начать заниматься семейным бизнесом, ему было всего 20 лет, но он уже был грандмастером винг чунь. Он жил в свое удовольствие, практикуя винг чунь с несколькими избранными студентами или на деревянном манекене, который стоял у него в саду, пока в 1949 году не пришли коммунисты. Он сбежал в Гонконг, без копейки в кармане, где провел всю оставшуюся жизнь преподавая. Сегодня, 90 процентов всех школ винг чунь в мире берут истоки у его мастерства.

(История Вильяма Ченга, в которой мы поведаем об опыте Ченга в уличных боях, его отношениях с Ип Маном в Гонконге и недостающих элементах системы винг чунь, будет опубликована в следующем номере этого журнала. С Ченгом можно связаться по адресу: The Australian Wing Chun Kung-Fu Academy, 2nd Floor, 26A Corrs Lane, Melbourne, Victoria, Australia 3000.)

Перевод: Татьяна Кушнирук

Вернуться к списку статей